Город Куйбышев, 1956 год.

В Новый год, а у православных христиан в дни Рождественского поста, задумала Зоя по случаю приезда своего жениха собрать друзей и подруг, устроить вечер с танцами.

Вопреки протестам благочестивой верующей матери, которая собиралась в это время на божественную службу в храм, пришла молодежь повеселиться. Начались танцы. А Зоин жених Николай еще не пришел. Девушка, не задумываясь, сняла со стены образ святителя Николая Чудотворца. «Возьму этого Николая, пойду с ним танцевать» — сказала она. Подруги пытались ее отговорить от легкомысленного дерзкого поступка, но Зоя оставалась непреклонной. «Если есть Бог, Он накажет меня» — ответила она. Но не успела сделать и нескольких кругов, как в комнате поднялся невообразимый шум, пронесся вихрь, ослепляющий молниеносный свет. Веселиe обратилось в ужас. Все в страхе выбежали из комнаты. Одна Зоя осталась стоять с иконой святителя Николая Чудотворца, прижав ее к груди. Окаменевшая и холодная, как изваяние, девушка приросла к своему месту.

Многочисленные медицинские воздействия не могли привести ее в нормальное состояние. Иглы шприца ломались, неспособные проникнуть в мрамор застывшего тела. Но сердце билось. Девушка была жива. В этом убедилось немало врачей, а также известный медик, профессор, приехавший из Москвы.

Попытки взять Зою в больницу для наблюдения не имели успеха. Ее ноги были «прикованы» к полу. Вернулась из храма с вечерней службы мать. Лишилась памяти, и была увезена в больницу. Вера в милосердие Божие о помиловании дочери помогла восстановить силы. Послали просить патриарха Алексия помолиться о помиловании. «Кто наказал, тот и помилует» — ответил патриарх.

Первые дни дом был окружен множеством народа: приходящими полюбопытствовать, медиками, духовными лицами. Но скоро дом был выселен и закрыт для посетителей. Остались дежурить посменно 8 человек, по 2 милиционера.

И вот эти стражи закона, как некогда римские воины у Креста Господня, стали первыми свидетелями знамений и чудес у мраморной статуи живой девы. Молчание Зои прерывалось лишь полуночными криками, приводившими в ужас охрану, а также скорбящую мать, которая неотлучно стояла на молитве. От этих страшных взываний в полночи покрывались сединами молодые охранники. «Мама, молись! Мама, молись! Во грехах погибаем! Молись!»

Близилось Рождество Христово. Мать Зои хотела взять икону святителя Николая из рук Зои и воздать иконе должные почести. Но приглашенные священники не могли взять икону из мраморных рук Зои.

Практически доступ к Зое был отрезан для всех неофициальных лиц. Распространение информации о случившемся всячески пресекалось. Тогда с большими предосторожностями, переодевшись в женское платье и закутавшись в платок, проник к Зое иеромонах Серафим. В самый праздник Рождества Христова, полный благоговения, отслужил молебен и освятил воду перед иконой Николая Чудотворца. Служитель Христов со страхом Божиим и верою взял образ из рук Зои. Сказал при этом: «Теперь надо ждать знамений в Великий день. Если же они не последуют, недалек конец Mиpa». Весть о новом чуде пошла среди людей. О. Серафим был подвержен гонениям и пострадал. Он был взят под следствие, где его принуждали публично объявить о том, что вся история с Зоей — выдумка. Батюшка отказался произнести слова лжи. Иеромонах Серафим получил 10 лет высылки в Караганду. Тем самым пытались пресекать всех, кто осмеливался распространять «религиозную пропаганду». Спустя 10 лет, батюшка подробно исповедал все события тех дней одному из священников в Пюхтицком монастыре.

Посетил Зою митрополит Московский, который совершил моление и сказал, что нового знамения надо ждать в Великий день, повторив слова благочестивого Серафима. Близился праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Дом как всегда был закрыт для посетителей.

Но вот приходит старец. Впустить его? Получив отказ, он приходить на другой день. Опять усиленно просит проведать Зою. И вторая смена охраны дает ему отказ. Но вот, в день Благовещения Пресвятой Богородицы третья смена промыслом Божиим допустила старца к Зое. И слышали, как он ласково спросил: «Ну что, устала стоять ли»? Сколько он там был и что говорил — неизвестно. Только когда вспомнили, что время вышло и давно пора выпустить старца, в комнате никого, кроме мраморной фигуры Зои, не оказалось. «Дивен Бог во святых Своих...»

Прошло 4 месяца. 128 дней. 23 апреля/5 мая в ночь Светлого Христова Воскресения Зоя стала взывать великим гласом свою постоянную мольбу. «Молитесь! Молитесь»! Но так громко и страшно, что ночные стражи холодели от ужаса. Спрашивают: «Что ты так кричишь»? И послышался ответ: «Страшно! Страшно! Мир во грехах погибает! Вся земля горит! Молитесь! Молитесь»!

И Зоя ожила. В мускулах появилась мягкость, жизненность. Ее взяли и положили в постель, где она продолжала призывать к молитве, возвещая о людях, во грехах погибающих и горящих. «Как ты жила? Кто тебя кормил? — спрашивали ее. — «Голуби, голуби», — был ее ответ, в котором ясно возвещается проявление животворящей десницы Господней, милующей грешников. Проявление благодати Духа Святого. «Святым Духом всяка душа живится». И истинно так. Святым Духом жила Зоя. И сердце не переставало биться в окаменевшем и холодном мраморном теле. И простил ей Господь прегрешения предстательством святителя Николая Чудотворца, великого угодника Божия и милостивого заступника о нас грешных.

В те дни, слыша о чудесах и призываниях Зои молиться за весь мир, множество было обращенных к Богу. Страхом и трепетом охватило все население города, окрестностей. В храмах не хватало крестов для просящих и уверовавших. Со слезами молился народ святителю Николаю, прося его предстательства у Господа за нас недостойных.

На 3-й день Светлой седмицы, исповедавшись и причастившись Пречистых Христовых Таин, Зоя отошла.

Она прошла тяжелый путь: 128 дней стояния пред лицом Господним во искупление своего прегрешения, чтобы в день Светлого Христова Воскресения пробудиться от сна омертвения и воскреснуть для жизни вечной. Ибо и самое имя Зоя означает жизнь.