Пятница, 29.03.2024, 09:46

Меню сайта

Наш опрос

Как Вы считаете, принятие цифрового имени (ИНН, СНИЛС и т.п.) - это отречение от Христа?
Всего ответов: 509

Статистика

Форма входа

Поиск

Каталог статей

Главная » Статьи » Статьи

Разорвать цепь предательств
Мне было 6 лет, когда бабушка решила меня крестить; из церкви меня привезли с крестиком на верёвочке и Казанской иконой Божией Матери — бумажным образом, приклеенным на кусок фанеры. Меня переполняла гордость от того, что теперь у меня есть своя собственная икона, которую я повесила у изголовья кровати. Я не умела молиться и не знала молитв, не ходила в храм и не читала Библии. Кто-то научил меня креститься. Больше я не умела ничего. Только утром и перед сном я целовала любимую икону, веря, что Она защитит.

Помню, когда ещё маленькой девочкой я сознательно впервые обратилась к Той, Чей образ висел над моей головой. Моя мама, разведясь с папой, пыталась устроить свою личную жизнь и однажды не пришла домой ночевать. В ту ночь я не могла уснуть, казалось, что я больше не увижу свою маму, что с ней приключилась беда. Я стала на колени у своей кровати и начала молиться — плакать и просить. Успокоилась тогда, когда услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Я быстро прыгнула в кровать и притворилась спящей. Я по-детски верила в то, что помогла в ту ночь мне Она — Женщина с Младенцем на руках.

С того момента прошло несколько лет, моя мама всё так же тщетно пыталась устроить свою личную жизнь, а я по привычке молилась, как могла, если мама не приходила домой ночевать. Но однажды всё переменилось. Мама стала вовремя возвращаться с работы, больше времени уделять мне, к нам стали приходить новые, не знакомые мне люди, которые, к слову сказать, были милыми и улыбчивыми. Затем мы впервые пошли на собрание... Там нам сказали, что нужно начинать «изучать Библию», потому что конец близок. Так мы стали членами тоталитарной секты «Свидетели Иеговы».

* * *

На собраниях секты мне сказали, что крестик нужно снять, и не просто снять, а желательно выбросить на помойку. Я без особых раздумий выполнила требование. А потом пришёл черёд и Казанскому образу Божией Матери. Как настоящий вандал, я выбросила икону. Икону Той, Которой ещё не так давно молилась. Так и произошёл первый в моей жизни сознательный, взрослый выбор, первое настоящее предательство.

Потом была вереница других предательств, уже таких привычных для меня — клевета на священнослужителей, насмешки среди своих над православными «бабками», обзывание их язычниками и идолопоклонниками. Я была подростком, в этом возрасте все идеалы слишком высоки, и жизнь кажется длинной и простой. Я была убеждена в истинности нашей «протестантской христианской организации». Бурлящая во мне энергия быстро вела меня к «крещению», я была в центре внимания, меня любили и хвалили.

Первое замешательство, связанное с верой, произошло тогда, когда мне сказали, что я стала «некрещёным возвещателем» — то есть имею право (и обязана) ходить по квартирам в сопровождении крещёного брата или сестры. Я была в ужасе от этой новости. Ходить по улицам и квартирам с проповедями? Только не это! Причём с явной и очевидной целью свидетели Иеговы выбирают для этого те «участки», где ты живёшь. И тебе волей-неволей приходится заявлять соседям, вчерашним друзьям, одноклассникам о том, что ты теперь «свидетель» и не имеешь ничего общего с «миром». Сейчас-то я понимаю, что делается это не случайно, как преподносилось нам. Всё продумано до мелочей. И эти бесконечные отчёты — бумажки, на которых мы должны были писать, сколько обошли квартир, какие журналы оставили, как себя вели люди и что дословно они говорили. Знаете ли вы, что все у них состоите на учёте? Они всё о вас знают. И информация эта идёт недолгим путём к их начальству, в «Общество сторожевой башни» в Вефиль, которое находится в Соединённых Штатах Америки. Вот на кого мы все работали, вот он — тот «высокий идеал», «истина».

Признаюсь честно, эти проповеди были для меня настоящим испытанием, и я всегда молила Бога, чтобы у меня нашлась какая-нибудь очень уважительная причина (без таковых можно получить выговор и отстранение от собрания) не идти. Если уж приходилось идти на проповедь, я старалась вжаться в косяк двери, чтобы хозяин квартиры не видел меня. И ни разу я не сказала ни единого слова. Это я пишу не в оправдание себя, а к тому, чтобы, открывая дверь или встречая в парке «свидетелей», вы обратили на них внимание: а вдруг кто-то тоже стоит, опустив глаза и стараясь стать невидимкой, сгорает от стыда и унижения. Я до сих пор не могу побороть себя и заговорить с идущим навстречу мне «свидетелем», хотя знаю всю их кухню изнутри. Как бы я ни знала хорошо догматы Православия, я знаю точно, как проходят подготовку и боевое крещение «свидетели». Ими досконально вызубрена психология влияния и манипуляции человеческим сознанием, которая для рядовых «братьев-сестёр» выдаётся за умение общаться, знание Библии и владение «истиной».

* * *

Меня уже готовили к «крещению», и я уже сдала первую часть «экзаменов» — обязательный минимум на знание ссылок из Библии и ответов на все вопросы, которые затрагиваются во время проповедей. В секте к этому относятся очень серьёзно, и для лучшего вдалбливания в мозги на собраниях дают домашние задания отдельным «сёстрам» — составить сценку. В этих импровизациях цель — показать, как можно быстро и эффективно расположить оппонента, как привлечь его в секту.

Так бы и шло оно дальше, если бы не бурлящая во мне жизнь, которая бывает у всех подростков. Я влюбилась в мальчика из старшего класса. Готовая жизнь свою отдать, я просто переключилась на нового идола. Я стала прогуливать уроки, но этот факт моих «братьев-сестёр» как раз не волновал — главное, чтобы собрания посещала исправно да отчёты о проповеди сдавала. Но дальше — хуже. Меня стали тяготить присутствия на собраниях, книгоизучения, чаепития и прочее. Что касается проповедей, они стали для меня просто недопустимыми — ведь меня могли послать в его дом! У меня появилось презрение к этим людям, с их верой в какой-то мещанско-животный рай... Я стала удаляться всё больше и больше. И как когда-то выбросила свой крестильный крест на помойку, так нынче выбросила из головы все цитаты и «знания». Как когда-то надругалась над образом Той, Которая помогала и берегла, так теперь надругалась над собранием, «братьями-сёстрами», да и над «истиной» вообще. Свершилось ещё одно предательство. Впрочем, моральная сторона моих поступков мало кого заботила и волновала, и меня в том числе. Позже от плачущей мамы (которая всё-таки приняла «крещение»), я узнала, что меня исключили из собрания. Я им стала не нужна и не интересна, ведь никаких отчётов более не приносила, а материально ответственной ещё не была по возрасту.

Так в моей жизни произошла ещё одна революция и наступил период полного безбожия. Я не верила ни во что и ни в кого. Верила себе, своим силам, своей молодости. У меня появился мой новый бог — я. Во мне не осталось никакой веры, ни в ад, ни в рай, вымело начисто зародыши Православия, удалились с корнем еретические знания. Я стала белым листом. Так и началось скитание от одной «истины» к другой.

Обожествление себя или кого-либо другого длиться долго не может по логике вещей, ведь это чувство совершенно деструктивное. Поэтому есть лишь два пути: умереть — или...

Со мной произошло второе.

* * *

Первой ласточкой новой жизни прилетела ко мне случайная знакомая, которая была и остаётся верной прихожанкой обители преподобного Ионы. Это был первый человек, который говорил со мной о Боге и жизни по заповедям, о Божией Матери и святых отцах. Я слушала её с усмешкой. Краснею, когда вспоминаю о том, как я пыталась ей доказать, что Иисус Христос не Бог, а просто хороший человек, великий посвящённый... И сейчас Он сидит в Тибете, в Шамбале, и пополняет человеческий генофонд. Недели две она возилась с моими Блаватскими, Рерихами, Толстыми, Вольтерами, реинкарнациями, остатками «Свидетелей Иеговы», зачатками магии и колдовства. И всё-таки она настроила меня на трёхдневный пост и помогла подготовиться к исповеди. Я смутно представляла, для чего мне Исповедь и Причастие, но интуитивно чувствовала, что должна. Поэтому первое, что я испытала, было чувство облегчения — закончилось то, что было необходимо.

Потихоньку, милостью Божией, я неровно поднималась по ступенькам церковной жизни. Трудно давалось чтение творений святых отцов, но вот Кураев шёл легко и понятно. Самой мне частенько было лень готовиться к Причастию, и как знать, возможно, я снова предала бы себя и свою веру, если бы не моя дочь. Я с удовольствием носила к Причастию её. Потом появились новые знакомые, ещё позже новые друзья... Оборвалась роковая цепь моих предательств. Мне стало нетрудно просить прощения и признаваться самой себе в том, что я живу не на Олимпе и верю в милосердие Бога. Чудным образом мы перебрались жить в Киев, и Ионинский монастырь, без преувеличения, стал вторым домом. Могла ли я подумать, что теперь буду ходить сюда на службы, водить детей к Причастию, ходить на «молодёжки» и активно участвовать в социальной жизни монастыря? Там — уютно и тепло, там мой духовник, родные и друзья, переживания и радости, там настоящая жизнь.

Я бы с радостью, наверное, забыла всё то, что со мной произошло, но моя мама не даст мне этого сделать. Всё так же активно участвуя в проповедях и прочих мероприятиях, она давит меня цитатами, пытаясь «вразумить». Хотя я не расстраиваюсь относительно мамы и всё так же верю в Чудо, верю Богу, верю, что Он поможет и не оставит. От пребывания в секте свидетелей Иеговы во мне осталось лишь отвращение ко всему американскому. Знаю твёрдо одно: логики всех сект и религий бьются, как мелкие судёнышки, о скалу Православия. И только в Православии царит не разум, но Дух.

Категория: Статьи | Добавил: prav (17.02.2009) | Автор: Анна Лелик
Просмотров: 654 | Рейтинг: 0.0/0 |